- КУЛЬТУРА, Музей

Секрет семьи Бенуа

Музей-квартира великого петербургского архитектора эпохи модерна Леонтия Николаевича Бенуа, автора десятков признанных шедевров, среди которых здания Капеллы, Института Отта, костела в Ковенском переулке, создан усилиями его многочисленных потомков, живущих в России и за рубежом. 

Директор этого частного музе­я Анастасия Мурзина-Бену­а приходится великому архи­тек­тору праправнучкой. Она сама и еще 12 потомков Бенуа и их родственников проживают в 14 комнатах музея-квартиры. 

Сегодня Анастасия Олеговна отвечает на наши вопросы.

– Скажите, вы действительно сами живете в этой квартире? Вам многочисленные ежедневные гости не мешают?

– Да, действительно. Я прожила в этой квартире всю жизнь и сейчас здесь живу. И мало того, не только в этой квартире, но именно в этой комнате, где принимаю гостей. Все наши вещи имеют двойственную структуру: вот, например, гобелен, а под ним – телевизор. Наша квартира знавала разные времена. После революции Леонтий Николаевич Бену­а остался жить здесь: несмотря на то что у него не было ни единой капли русской крови, он считал себя русским.

– Он исповедовал православие?

– Нет, он был католик, причем настоящий. Ничего случайного не бывает: собор в Ковенском переулке, который он построил, никогда не был овощной базой, он всегда был храмом. Редчайший в Ленин­граде случай – храм никогда не закрывался. Меня пригласили на празднование 110-летия этого собора как почетного гостя, и я, выступив с его кафедры, сказала католикам, которые там собрались: наверное, это потому, что Леонтий Николаевич был настоящим католиком, верующим. И отпевали его здесь в 1928 году. А когда он был жив, то был синдиком, то есть церковным старостой этого храма.

– А остальные члены вашей семьи кто по вероисповеданию?

– Сегодня среди нас мало католиков. Леонтий Николаевич, женившись на православной Марии Александровне, должен был подписать соглашение, что и дети его будут православными. Поэтому у него появились определенные сложности с его конфессией, но он их преодолел и остался настоящим католиком. Я посещаю костел в Ковенском как гость, у меня там много друзей – и настоятель, и викарии. Сама я православная, но тем не менее меня там всегда рады видеть. Вообще же на начальном этапе нашей семьи Луи Жюль Сезар Огюст Бенуа, приехавший в Россию из Франции в 1794 году из-за революционных событий, был католиком. А его жена Анна-Катерина Конкордия Августа Гропп была немка-лютеранка. Это была многоконфессиональная семья. Они на своем семейном совете решили крестить всех мальчиков в католическую веру, а девочек – в лютеранскую. 

– Сколько у вас сейчас здесь комнат и сколько человек в них живет?

– После революции все большие квартиры стали коммунальными. Не избежала этого и наша квартира. По­этому много лет назад, когда я родилась, здесь жили и родственники, и не родственники. Но с течением жизни нам удалось вернуться в прежнее состояние. Теперь наша квартира – это коммуна родственников. Это не одна семья, но мы по-прежнему живем одним коллективом. У нас четырнадцать комнат – семь музейных и семь жилых. Но это не значит, что музейные комнаты нежилые. Здесь оби­тают тринадцать постоянных жителей. И еще каждый день приходят художники, музыканты, архитекторы, искусствоведы и так далее. То есть наш музей – это такая квартира, где идет богемная жизнь, и она не прекращалась со времен жизни Леонтия Николаевича, у которого тоже был полон дом и родственников, и гостей. 

Не исключая и блокаду, когда жизнь в нашем доме также не прекращалась. У нас, например, в 1943 году летом в семье была свадьба. Брат моего дедушки Александр Владимирович Фролов женился на своей однокласс­нице Варваре Митрофановне Мясоедовой. Состоялось у них и венчание в Князь-Владимирском соборе. У невесты были платье, фата, туфли. Произошло это 20 июля 1943 года, когда по приказу Сталина храмы уже открыли. 

Варвара Митрофановна прожила 103 года. Она написала блокадный дневник, в котором среди прочего пишет: «Очень хочется есть, очень хочется жить!» Потом она перечисляет, что еще нужно съесть, когда все это закончится. И тут же безо всякого перерыва: «Ну вот вчера у нас в институте был доклад профессора…» 

– А как ваш музей пережил пандемию и карантин?

– У нас было запланировано очень много мероприятий перед тем, как началось это несчастье. Естественно, все они отменились. Но меня, к счастью, спасли мои благодарные зрители и посетители, которые не оставили в беде, поддержали. После пандемии я устраивала для них специальные «Вечера дружбы». Также меня спасли артисты, которые кинулись записывать онлайн-концерты, трансляции и так далее.

– Какое количество потомков семьи Бенуа живет сейчас в России, а сколько примерно за границей?

– Никто не подсчитывал, я точно не знаю. Лично знаю около трехсот пятидесяти человек здесь и за границей, другие насчитывают больше тысячи. В Москве и Санкт-Петербурге, я думаю, около ста потомков Леонтия Бенуа.

Досье

Анастасия Олеговна МУРЗИНА-БЕНУА

Праправнучка Л. Н. Бенуа. Родилас­ь в Ленинграде. 

Окончила школу № 232 с углубленным изучением английского языка, получила инженерное образование в Балтийском государственном техническом университете им. Д. Ф. Устинова. Затем второе высшее образование на психологическом факультете СПбГУ. 

Работала в НПО «Ленинец», затем в Университете телекоммуникаций им. проф. М. А. Бонч-Бруевича. 

С 2009 года – директор-основатель Музея-квартиры Леонтия Николаевич­а Бенуа. Организатор лекций, экскурсий, концертов, ведуща­я программ и лектор музея.

Музыкант (фортепиано, арфа, фисгармония), инициатор проекта по восстановлению музыки Катарино Кавоса и научно-исследовательских проектов, посвященных семейной истории клана Бенуа.


Вячеслав КОЧНОВ, фото автора