Тридцать пять лет назад произошла одна из самых страшных радиационных катастроф в истории человечества. 26 апреля 1986 года в результате аварии на ядерном реакторе разрушился один из энергоблоков Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС).
В результате взрыва и последующего пожара в окружающую среду было выброшено огромное количество радиоактивных веществ. В ликвидации последствий катастрофы участвовал весь Советский Союз. Для работ в зоне аварии на ЧАЭС было мобилизовано более шестисот тысяч человек.
Где не пройдет человек
Одной из главных задач при ликвидации последствий аварии было собрать в специальные места – могильники – все, что сильно фонило: создавало вокруг себя радиоактивный фон. Это были обломки здания разрушенного четвертого энергоблока, облученная техника, загрязненные земля и деревья. При этом главная проблема заключалась в том, что чем больше приходилось приближаться к очагу катастрофы, тем сильнее была радиация и тем меньшее время в этой зоне мог находиться человек. В некоторых местах критическое время пребывания не превышало тридцати секунд. За столь короткий срок сделать что-то серьезное было невозможно. Поэтому уже в первые дни после начала работ по ликвидации последствий аварии встал вопрос о применении автоматических аппаратов, управляемых дистанционно. То есть роботов. А поскольку их не было – следовало создать. В кратчайшие сроки.
Одним из предприятий, получивших задание на разработку автоматизированных систем, стал расположенный в Ленинграде Всесоюзный научно-исследовательский институт транспортного машиностроения (сегодня АО «ВНИИТрансмаш», который в составе группы «Уралвагонзавод» входит в Госкорпорацию «Ростех»). Он обладал необходимой производственной базой и имел опыт в создании техники повышенной проходимости. В том числе с дистанционным управлением. Конструкторы «Трансмаша» были одними из разработчиков «Лунохода» – самоходного автоматического комплекса для исследования спутника Земли.
Наследник «Лунохода»
Во ВНИИТрансмаше создали два комплекса для решения разных задач. Один из них – специализированный транспортный робот (СТР-1) стал прямым наследником советской лунной программы. Он имел шесть колес, по конструкции напоминавших те, что были у «Лунохода», средства дистанционного управления и бульдозерный отвал, чтобы сбрасывать с крыши радиоактивные обломки внутрь разрушенного энергоблока.
«Первые разговоры о том, что нам предстоит создавать дистанционно управляемый комплекс, пошли уже 30 мая. Затем представители института побывали в Чернобыле. С расстояния осмотрели крышу энергоблока, чтобы понять, в каких условиях придется действовать. И началась работа», – вспоминает Сергей Владыкин. В 1986 году он возглавлял конструкторское бюро ВНИИТрансмаша.
«У нас уже были наработки по шасси и многим другим узлам, – поясняет Сергей Владыкин. – Так что с нуля создавали только раму с подвеской».
В первой половине июля машина была готова, и после недолгих испытаний в Подмосковье ее отправили в Чернобыль. По условиям работы машину сделали легкой – около 900 килограммов.
Крыша четвертого энергоблока была местом с самой высокой радиацией. Стандартные датчики здесь зашкаливали. Чтобы машина могла работать, всю электронику поместили в покрытый свинцом контейнер.
Одним из условий бесперебойной работы было расположение в зоне прямой видимости антенны, с которой передавались команды роботу и на которую приходил ответный сигнал с телекамер и датчиков. Поэтому ее поднимали вверх, а сам пункт управления располагали в относительно безопасной зоне.
Управление СТР-1 и его обслуживание осуществляли сотрудники ВНИИТрансмаша, которые выезжали в Чернобыль и работали там бригадами по месяцу. Как вспоминает Сергей Владыкин, к концу второй смены крыша была уже расчищена и основная задача – выполнена.
Где сейчас находится СТР-1 – достоверных сведений нет. Через какое-то время его сняли с крыши и использовали в могильнике с техникой, чтобы замерять радиацию. Далее следы теряются.
На гусеничном ходу
Вторым комплексом, созданным во ВНИИТрансмаше для работы в зоне аварии на ЧАЭС, был «Клин-1». Он состоял из двух машин. Первая – собственно робот для работы в зоне заражения, построенный на базе инженерной машины разграждения ИМР-2 на шасси танка Т-72. Вторая – машина управления на шасси Т-72. В ней размещался экипаж, и для его защиты корпус экранировали свинцом. Из-за хорошей защиты ее часто применяли для разведки обстановки, подъезжая практически вплотную к зоне разрушения.
«Сами машины – ходовая часть, двигатель трансмиссия – у нас были. Остальное создавалось почти с нуля. Были только небольшие наработки по управлению», – вспоминает еще один ликвидатор – Виктор Антонов, в 1986 году – конструктор первой категории.
В ночь с 4 на 5 июля – через два месяца после аварии – готовую технику погрузили на платформы, прицепили к составу вагон для сотрудников ВНИИТрансмаша и отправили на ликвидацию последствий катастрофы.
«Чтобы успеть к сроку, мы приходили на работу рано утром, а часам к одиннадцати вечера возвращались домой, чтобы поспать. С рассветом – опять на работу. И так все время, пока создавались эти комплексы, – рассказывает чернобылец Николай Оханов, работавший тогда на предприятии электромонтажником. – Зачастую прямо на ходу вместе с конструкторами меняли что-то в свежих чертежах. И все равно многое пришлось дорабатывать на месте, когда в Чернобыле передавали машины военным инженерам».
Многие ушли молодыми
Практически все из причастных к созданию машин-автоматов отработали как минимум одну смену на ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Большинству из ликвидаторов в то время было немногим больше тридцати лет. Поэтому к притаившейся повсюду невидимой опасности они относились порой не очень серьезно.
«На рабочей машине впереди стоял гидроцилиндр, – вспоминает Виктор Антонов. – Во время одного из выездов его помяли. Нужно было заменить. Чем? Видим – невдалеке от нас на площадке стоит практически новая техника, которой никто не пользуется. Решили снять оттуда. Только начали демонтаж, бегут к нам со всех ног, кричат – быстро уходите. Только тут догадались померить уровень радиации. Увидев показания приборов, рванули прочь».
Каждый год в конце апреля во ВНИИТрансмаше собираются ликвидаторы. Время неумолимо. С каждым разом их остается все меньше.
«Из нашей первой бригады в двадцать человек сегодня остались шестеро, – говорит Николай Оханов. – Сказались и возраст, и последствия Чернобыля. Многие ушли молодыми».
Но их подвиг должен сохраняться в памяти. Не только работа в зоне катастрофы, но и самоотверженная работа над созданием роботов. Ведь применение автоматических машин помогло сохранить жизнь и здоровье сотням людей, участвовавших в ликвидации последствий катастрофы. Как рассказал помощник генерального директора АО «ВНИИТрансмаш» Юрий Куликов, в этом году 26 апреля в институте состоялся урок мужества с участием ликвидаторов аварии на ЧАЭС.
Фото предоставлены АО «ВНИИТрансмаш»
